Юрка вчера позвонил и сказал.
У меня теперь совсем другая жизнь, у меня цели, приоритеты и прочие радости. Я почти не слушала Егора в последние годы: все изменилось, да и не при детях с его утробным рычанием и ненормативной лексикой.
Но я помню. Были времена, когда день смерти Янки был личной трагедией. Когда мы собирались на площади Дизенгоф, или в Ашдоде, или где бы мы не собирались, и орали эти тексты ГО, даже если гитары ни у кого не было.
Смотрю видео, где он еще моложе, с нервными руками и смотрящими внутрь глазами. Мы все тогда были такими потерянными. Мальчики носили большие круглые очки, особенно мальчики с пшеничным хайром. С одним таким, похожим даже внешне, я прожила года четыре. И рисовали черные анархии на белых маечках маленького Витьки.
Витька сейчас ничего такого не помнит.
Была на двух концертах, один как раз совпал с Витькиным днем рождения. Возвращалась оглохшая, в синяках и счастливая, распираемая изнутри дурной энергией. Которая и поддерживала в самые тяжелые депресняки, и провоцировала их.
Все тексты помню. Все так и пишут: "формировали мое сознание", и это верно. Мы, выросшие, встречаемся в наших красивых квартирах или в дорогих кафе, время от времени цитируем несколько слов. Кто с нами - понимает. Почти все понимают.
Хотя все и изменилось.
RIP
